Каждый день на Божественной литургии Церковь напоминает нам те или иные отрывки из Евангелия и Апостольских посланий, чтобы мы задумались об их смысле, сравнили свою жизнь с тем, чего хочет от нас Бог. Самые важные отрывки — зачала — читаются по воскресеньям. О чем пойдет речь?
Предлагаем вашему вниманию русский перевод и толкование чтений в Неделю 3-я по Пасхе, святых жен-мироносиц.
Апостольское послание: Деян., 16 зач., VI, 1–7 (русский перевод и толкование архимандрита Ианнуария)
И вот в те дни, когда продолжало умножаться число учеников, среди эллинистов возник ропот на евреев. Они жаловались на то, что при ежедневном служении неимущим не оказывали внимания их вдовам. Тогда Двенадцать, созвав собрание всех учеников, сказали: – Не годится, чтобы мы, забросив Слово Божие, стали обслуживать столы. Поэтому, братья, присмотрите из своей среды семь человек, имеющих доброе свидетельство, исполненных Духа и мудрости; их и поставим на это дело. Мы же будем постоянно пребывать в молитве и служении Слову. Такое предложение понравилось всему собранию, и тогда избрали Стефана, человека, исполненного веры и Святого Духа, а также Филиппа, Прохора, Никанора, Тимона, Пармена и Николая, прозелита из Антиохии. Их поставили перед апостолами, и те, помолившись, возложили на них руки. И Слово Божие возрастало, и быстро умножалось число учеников в Иерусалиме; и даже множество священников с покорностью принимало веру.
«Нищих всегда имеете с собою» (Мф. 26:11), — говорил Своим ученикам Спаситель. Так было тысячи лет назад, так остается и поныне. Все мы знаем, как происходит ежедневная раздача пищи бедным людям, выстроившимся в очередь за своей порцией супа или каши. Такому служению посвящают свое время и средства различные благотворительные организации. И это — благородное служение. Вот и в древней Иерусалимской церкви практиковалась ежедневная раздача пищи пожилым вдовам, оставшимся без средств к существованию. Этот обычай в христианство естественным образом перешел из иудейской традиции ежедневного сбора денег, вещей и продуктов для распределения среди нуждающихся. У христиан закупка распределяемых продуктов, возможно, производилась также на деньги, вырученные от добровольной продажи собственности. Как рассказано в той же Книге Деяний, христиане «которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам Апостолов; и каждому давалось, в чем кто имел нужду» (Деян. 4:34–35).
Однако подобные акции распределения средств редко обходятся без проблем. Кто–то всегда может почувствовать себя обойденным. Где нищета — там и искушения. Не обошлось без проблем и в Иерусалимской церкви, которая состояла из двух групп уверовавших в Иисуса Христа иудеев. С одной стороны, это были местные уроженцы. Они говорили на родном арамейском языке; они гордились тем, что в их крови нет никакой иностранной примеси; они слушали в синагоге чтение Святого Писания на древнееврейском языке. Они–то и названы в Книге Деяний «евреями». Но было немало и таких иудеев, которые родились и выросли в других странах, в рассеянии. Многие из них в течение нескольких поколений жили за пределами Палестины. Давно забыв язык предков, они говорили на «международном» языке тех веков, на греческом, отчего их и называли «эллинистами». Да и Писание в их синагогах читалось в переводе на греческий язык. По той или иной причине они прибывали в Иерусалим, чаще всего на великие праздники. Некоторые оставались жить в Иерусалиме надолго.
Составляя меньшинство, эллинисты были несколько обособлены от местного населения и, как всякое меньшинство, — было то справедливо или нет, — подозревало окружающих в презрительном к себе отношении. Вот и вдовы говорящих по–гречески иерусалимских христиан вдруг почувствовали, что их при ежедневной раздаче пищи обходят вниманием. Мы не знаем, было ли это невнимание умышленным, или нет. Так, например, святой Иоанн Златоуст предполагает, что такое «небрежение о вдовицах происходило не от недоброжелательства, но, вероятно, от невнимательности по причине многолюдства». Как бы то ни было, в среде иерусалимских христиан произошло нечто вроде раскола: эллинисты возроптали на евреев. Двенадцать апостолов мудро эту проблему разрешили. Они понимали, что им лучше не вмешиваться в такое дело, и поэтому предложили всему собранию верующих избрать семь ответственных за сбор и распределение продуктов для нуждающихся. Сами же Двенадцать оставили за собой служение Слову, то есть проповедь Евангелия Христова, и постоянную молитву, сочтя именно это той задачей, к которой они были призваны. Да, благотворительная общественная деятельность необходима, но, как говорил Иоанн Златоуст, иногда «необходимому нужно предпочитать более необходимое».
Мудрым было то, что апостолы не назначили семь ответственных за материальное состояние общины, но предложили самому собранию верующих свободу избрания уважаемых лиц из своей среды. Избрано было семь человек, «исполненных Духа и мудрости». По традиции у нас принято называть их «диаконами». Однако, сам Дееписатель Лука так их не называет. В то время в церквах еще не было ни диаконов, ни пресвитеров, ни епископов в нашем современном смысле. Были только апостолы. Но, можно сказать, избранием семи человек было положено начало будущей церковной иерархии. К тому же «они были рукоположены на это служение и не просто были назначены, но о них молились, чтобы им была сообщена сила благодати» (Св. Иоанн Златоуст).
Мудрым по произволению Божию оказалось и то, что все семь избранных и рукоположенных служителей имели греческие, а не еврейские имена: Стефан, Филипп, Прохор и прочие. Это явный знак того, что все они были эллинистами. Тем самым в корне была устранена возможность ропота самих эллинистов, а также продемонстрировано равенство во Христе всех верующих, независимо от их происхождения и социального положения.
Мы упомянули высказывание святого Златоуста о том, что ««необходимому нужно предпочитать более необходимое». Однако это вовсе не означает принижения одной церковной деятельности перед другой. Для Двенадцати апостолов «более необходимым» было возвещать Евангелие, которое названо «служением Слова». Но и попечение о неимущих, в частности, распределение продуктов питания, названо тем же словом «служение» — «служение трапезам». «Смотри, — говорит Златоуст, — как он называет это служением, а не просто милостынею, возвышая чрез то и подающих, и приемлющих». Иначе говоря, Бог призывает каждого верующего на служение. Он призывает разных людей на разное служение. И призванные к молитве и служению Слова не должны отвлекаться от своей задачи, равно как и призванные к благотворительной, или административной или любой другой деятельности в Церкви должны ревностно предаваться своему служению, не разбрасываясь и стараясь не отвлекаться на другие не менее необходимые для Церкви дела.
Всякое служение принесет пользу, лишь бы оно было исполнено Духа Святого. По слову апостола Павла, «дары различны, но Дух один и тот же; и служения различны, а Господь один и тот же» (1 Кор. 12:4–5). Невнимание к этому принципу здорового состояния церковного тела приводит к печальным результатам. Мы наносим вред себе и Церкви, когда мы из самых, казалось бы, лучших и благочестивых побуждений пытаемся брать на себя (или требовать от других) слишком многое. Я, мол, буду настоящим христианином, если я буду и молитвенником, и благотворителем, и постником, и учителем, и проповедником Евангелия и…. Ничего не получится! Скорее всего, ты, требуя от себя слишком многого, не будешь ни тем, ни другим, ни третьим.
При современном состоянии церковной жизни перед верующим часто возникает вопрос: а как распознать в себе дар служения, к которому я призван? Сделать это не так уж трудно. Важно только помнить, что все без исключения христиане, каждый на своем месте, являются последователями Того, Кто пришел как служащий, а не как начальствующий (Лк. 22:26–27), «не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить» (Мф. 20:28). Важно помнить, что эти слова о Своем служении Спаситель обращал не к церковным христианам, которых при Его земной жизни еще не было, а к окружающему Его обществу. И в современном сложно устроенном человеческом обществе последователь Христа не должен ограничивать свое служение церковными делами. Служение может быть и работой в любой гражданской сфере занятости, в любой профессиональной деятельности, а также в семье. И дай нам Бог, чтобы вся наша жизнь превратилась в такое служение, исполненное Духа и мудрости.
Евангельское чтение: Мк., 69 зач., XV, 43 – XVI, 8.
Пришел Иосиф из Аримафеи, знаменитый член совета, который и сам ожидал Царствия Божия, осмелился войти к Пилату, и просил тела Иисусова. Пилат увидел,что Он уже умер, и, призвав сотника, спросил его, давно ли умер? И, узнав от сотника, отдал тело Иосифу. Он купив плащаницу и сняв Его, обвил плащаницею, и положил его во гробе, который был высечен в скале, и привалил камень к двери гроба. Мария же Магдалина и Мария Иосиева смотрели где его пологали. По прашествии субботы Мария Магдалина и Мария Иаковлева и Саломия купили ароматы, чтобы идти помазать Его. И весьма рано в первый (день) недели, приходят ко гробу, при восходе солнца, и говорят между собой: кто отвалит нам камень от двери гроба? И, взгянув, видят, что камень отвален; а он был весьма велик. И, войдя во гроб, увидели юношу, сидящего на правой стороне, облаченного в белую одежду; и ужаснулись. Он же говорит им: не ужасайтесь. Иисуса ищете Назарянина, распятого; Он воскрес, Его нит здесь. Вот место, где Он был положен. Но идите, скажите ученикам Его и Петру, что Он предваряет в Галилее; там его увидите, как он сказал вам. И, выйдя, побежали от гроба; их объял трепет и ужас, и никому ничего не сказали, потому что боялись.
Толкование схиархимандрита Авраама Рейдмана
Евангелист Марк так говорит о благовестии Воскресения Христова женам-мироносицам: «Пришел Иосиф из Аримафеи, знаменитый член совета, который и сам ожидал Царствия Божия, осмелился войти к Пилату, и просил тела Иисусова. Пилат удивился, что Он уже умер, и, призвав сотника, спросил его, давно ли умер? И, узнав от сотника, отдал тело Иосифу. Он, купив плащаницу и сняв Его, обвил плащаницею, и положил Его во гробе, который был высечен в скале, и привалил камень к двери гроба. Мария же Магдалина и Мария Иосиева смотрели, где Его полагали» (ст. 43–47). Повествуется прежде об Иосифе и женах, чтобы показать, как во время всеобщего малодушия апостолов старец проявляет мужество, превозмогая немощь своего старческого естества, а мироносицы совершают подвиг последнего служения своему умершему Учителю, преодолев свойственную женщинам робость. Такое предисловие было необходимо перед повествованием о благовестии Воскресения и для того, чтобы стало понятно, что жены-мироносицы знали место погребения Спасителя. Они пребывали с Ним во время Его страданий и погребения и осмелились прийти ко Гробу, когда там была выставлена стража, тогда как все прочие ученики опасались преследований.
«По прошествии субботы Мария Магдалина и Мария Иаковлева и Саломия купили ароматы, чтобы идти помазать Его. И весьма рано, в первый день недели, приходят ко гробу, при восходе солнца» (ст. 1–2). Обыкновенно первым днем недели считают понедельник, но у нас, христиан, остается библейское восприятие чередования дней. Повествование Книги Бытия о сотворении мира свидетельствует о том, что еще с древнейших времен неделя начиналась с воскресенья и заканчивалась субботой. В первый день недели, тот самый, в который Господь сказал: «Да будет свет» (Быт. 1, 3), воссиял свет Воскресения Христова. «И весьма рано, в первый день недели, приходят ко гробу, при восходе солнца» (ст. 16, 2). Возможно, они вышли, когда было еще темно, и восход солнца застал их на пути ко гробу. Но это глубоко символично – восход солнца в тот самый день, в который Бог сказал: «Да будет свет» и «отделил свет от тьмы» и «назвал свет днем, а тьму ночью», и был «день един» (см. Быт. 1, 3–5). И вот наступил этот единый день, прообразовательно предсказанный пророком Моисеем в Книге Бытия. Восходит Солнце и наступает истинный день, который никогда не кончится – день Воскресения Христова. Воссияло солнце и осветило все вещественным светом. А из гроба взошло Солнце невещественное, Солнце духовное, воскресший Господь наш Иисус Христос.
«И говорят между собою: кто отвалит нам камень от двери гроба? И, взглянув, видят, что камень отвален; а он был весьма велик» (ст. 3–4). Древние иудеи либо высекали гробницы в скалах, которых в Иудее чрезвычайно много, ибо она находится в гористой местности, либо использовали естественные пещеры, несколько обработав их. Пещера, послужившая гробом Спасителю, была искусственно высечена в скале и представляла собой что-то вроде склепа. Устье пещеры было устроено таким образом, чтобы вход закрывал плотно прилегавший камень, поэтому не только женщина, но и мужчина в одиночку не смог бы отвалить каменную глыбу от гроба – для этого было необходимо несколько человек. Однако женщины, движимые чувством сердца, поторопились ко гробу, не думая о том, как они отвалят камень. К тому же им не у кого было искать помощи: ученики Спасителя в страхе сидели взаперти, боясь иудеев – «страха ради иудейска», как говорится по-славянски. Может быть, жены-мироносицы только в дороге вспомнили о том, что к гробнице привален огромный камень. Но когда они подошли ко гробу, беспокоясь, не напрасно ли пришли, то увидели, что камень уже отвален.
«И, взглянув, видят, что камень отвален; а он был весьма велик. И, войдя во гроб, увидели юношу, сидящего на правой стороне, облеченного в белую одежду; и ужаснулись» (ст. 4–5). Что значит «сидящего на правой стороне»? Если вы видели фотографии с изображением кувуклии – часовни, построенной на месте гроба Господня, – то знаете, что каменное ложе, на котором лежало тело Спасителя, расположено с правой стороны. Сейчас ложе Господа отделано мрамором, а тогда это был просто грубо отесанный камень. Когда жены вошли во гроб, то увидели, что на правой стороне ложа сидит юноша, а тела Спасителя там нет. Далее сказано, что юноша был облечен в белую одежду. Евангелист Марк говорит, что когда Господь преобразился на Фаворе, то «одежды Его сделались блистающими, весьма белыми, как снег, как на земле белильщик не может выбелить» (Мк. 9, 3). И здесь имеется в виду одежда не просто белая, а какой-то ослепительной, неземной белизны. Для иудеев само сравнение «белая, как снег» очень выразительное, потому что снег у них бывает чрезвычайно редко и постоянно лежит только на одной горе Ермон. Он всегда ослепительно белый и является для них символом неземной чистоты.
«И, войдя во гроб, увидели юношу, сидящего на правой стороне, облеченного в белую одежду; и ужаснулись» (ст. 5). Евангелист Матфей добавляет, что лицо его было как молния, то есть как бы огненное. При сверхъестественном явлении человек не может оставаться спокойным, он всегда испытывает некое потрясение. Даже когда мы видим просто нечто необычное, то сначала испытываем страх, а потом уже начинаем разбираться, что же происходит. Нечто подобное было и с женами-мироносицами, тем более, что им было явление из горнего мира.
«Он же говорит им: не ужасайтесь. Иисуса ищете Назарянина, распятого; Он воскрес, Его нет здесь. Вот место, где Он был положен» (ст. 6). Ангел успокаивает жен-мироносиц, призывая их радоваться, а не ужасаться. Это не значит, что у них совсем прошел благоговейный ужас, но, потрясенные сверхъестественным видением и словами Ангела, который возвестил им чудо Воскресения Христова, они испытывали одновременно и ужас, и радость. Такое смешанное чувство есть истинное свойство всякого возвышенного духовного переживания. Только человек, достигший высочайшего преуспеяния, испытывает не страх, а только безграничную любовь.
«Он воскрес, Его нет здесь». Слово «воскрес» для нас является привычным и само собой разумеющимся, но из Евангелия мы помним, что когда Господь наш Иисус Христос предсказывал Свое Воскресение, то ученики не понимали, о чем идет речь. Это слово обозначает восстание. Славянским словом «крещение» переводится греческое слово «погружение», а «воскресение» означает восстание. Совершаемое нами Крещение с троекратным погружением и восстанием из воды символизирует наше духовное воскресение. Только после слов Ангела женам-мироносицам стало вполне понятно, что значит то «восстание», о котором говорил Спаситель, в особенности на протяжении последнего года Своего пребывания с учениками. «Он воскрес, Его нет здесь» – это простые, как кажется, обыкновенные слова. Мы пробегаем их глазами, как-то им сочувствуем, но не вполне осознаем всю силу их воздействия на непосредственных свидетельниц описываемого события – жен-мироносиц. Они пришли ко гробу, чтобы отдать последний долг своему возлюбленному Учителю – помазать миром Его тело. Вдруг им говорят такие слова: «Он воскрес, Его нет здесь». Произошло великое чудо: мертвого нет в гробу, Он воскрес – Христа нет среди мертвых, как говорится в песнопении: «Что ищите Живаго с мертвыми?»
Пустой Гроб Спасителя является немым и одновременно красноречивым свидетельством подлинности Воскресения Христова. Один искренний христианин рассказывал мне, что когда он увидел пустой гроб Спасителя, то был совершенно потрясен. Для него это послужило доказательством Воскресения, хотя тогда он уже был верующим человеком. Обычно воздают особенную честь именно могилам и праху знаменитых, чем-то отличившихся людей, например основателей различных религиозных или философских течений. А здесь мы видим пустой гроб. И это является для нас психологическим подтверждением подлинности Воскресения Христова, самого необыкновенного события из всех когда-либо происходивших на земле. Нужно хотя бы в некоторой степени ощутить, что почувствовали ученицы Господа, когда услышали слова: «Он воскрес, Его нет здесь». В качестве простого, но очень могущественного доказательства Ангел указал им место, где он сидел, и сказал: «Вот место, где Он был положен» (ст. 6). И действительно жены-мироносицы видят, что там, где на их глазах положили Господа, теперь Его нет. Иосиф и Никодим совершали обряд погребения очень поспешно, но ничто не мешало женам понаблюдать, как тело Господа было внесено во гроб и там положено. Конечно, для них пустой гроб был сильнейшим и самым убедительным доказательством Воскресения. Ангелы, являвшиеся разным людям на гробе Господнем и свидетельствовавшие им о Воскресении, говорили очень кратко, потому что в таком случае неуместны ни доводы в пользу его возможности, ни даже пророчества. Эти краткие слова действовали на людей могущественнее и сильнее, чем самые изощренные логические доказательства, потому что являлись непосредственным свидетельством Воскресения.
«Он воскрес, Его нет здесь. Вот место, где Он был положен. Но идите, скажите ученикам Его и Петру, что Он предваряет вас в Галилее; там Его увидите, как Он сказал вам» (ст. 6–7). Евангелие от Марка ничего не говорит о том, сказали ли мироносицы апостолам, что им явился Ангел. Но существуют некоторые древние списки с вариантами евангельских повествований. Эти тексты не обязательно подлинные, но, несомненно, они достойны уважения, потому что отражают мнение первых христиан. Там сказано, что жены-мироносицы пошли к ученикам и Петру и кратко рассказали им обо всем, что пережили. Когда же в следующем стихе Евангелия говорится, что они никому ничего не сказали, то имеется в виду, что они не сказали посторонним людям, а ближайшим ученикам, конечно, возвестили обо всем произошедшем.
«И, выйдя, побежали от гроба; их объял трепет и ужас, и никому ничего не сказали, потому что боялись» (ст. 8). Это краткое, но необыкновенно точное описание переживаний жен-мироносиц непонятно для нас из-за нашей невнимательности и формального отношения к чтению Евангелия. «И, выйдя, побежали» – от избытка чувств они не могли идти спокойно, но побежали. Представьте себе, что вы услышали нечто необыкновенное и торопитесь рассказать об этом своим близким. Вы не можете терпеть ни одного мгновения и бежите изо всех сил, не думая ни об усталости, ни о своем здоровье. В качестве примера можно привести историю возникновения марафонского бега, одного из видов соревнований на Олимпийских играх. Когда афиняне одержали победу над персами в судьбоносной для их государства Марафонской битве, то один из воинов был послан, чтобы возвестить о победе. Этот воин был утомлен после длительного рукопашного боя, но пробежал сорок с лишним километров. Достигнув города, он сообщил о победе и мгновенно умер от истощения сил. Отсюда видно, как люди торопятся поделиться не только скорбными, но и радостными известиями. Жены-мироносицы тоже, наверное, бежали от гроба вообще не думая ни о каком сохранении сил, потому что «их объял трепет и ужас». Слово «трепет» в буквальном переводе с греческого означает дрожь – человек от сильного переживания дрожит всем телом. Жены-мироносицы трепетали одновременно и от страха, и от радости. Их чувства были столь сильными, что они никому ничего не сказали, но не потому, что опасались преследований, а из боязни, что им не поверят. Они поделились радостной вестью о Воскресении Христовом только с ближайшими учениками Спасителя. Мы не знаем, какими точно словами жены-мироносицы сказали апостолам о Воскресении Христа, но можно предположить, что их слова были похожи на наше краткое пасхальное приветствие. Ведь у них не было сил подробно все объяснять: они прибежали запыхавшиеся, дрожа от ужаса. Конечно, впоследствии они рассказали, что видели Ангела, который возвестил им о Воскресении, иначе и апостол Марк не мог бы об этом узнать. Но первые их слова были, наверное, самыми простыми: «Христос Воскресе!»
Эти слова вмещали в себя не только радость, но и ужас, который испытывали жены-мироносицы. Евангелист описывает их глубокое переживание, трепет, дрожь и этот неудержимый бег, с которым они устремились возвестить ближайшим ученикам всерадостную, непостижимую весть о Воскресении Спасителя. Мы с вами обычно испытываем радостные чувства и какое-то всеобщее воодушевление на Пасху уже потому только, что находимся в христианской среде и передаем друг другу чувство приближающегося праздника. Но и мы также должны вникнуть не только умом, но и всем сердцем в то, что Христос воистину воскрес.
Нужно размышлять над этими чувствами и понимать, что слова пасхального приветствия не становятся какими-то малозначащими и неискренними, если мы повторяем их на протяжении сорока дней. Ведь искренность – это наше собственное состояние. И одно дело искренность, другое – лицемерие, а третье – понуждение. Когда мы понуждаем себя к искренности, в этом нет никакого лицемерия.
У меня был один знакомый, умный и способный человек, который занимался, так сказать, религиозным поиском. Он увлекался различными религиозными течениями, особенно, как это бывает среди молодых интеллигентных людей, восточной мистикой. Интересовался он и Православием. Ему казалось, что молитва «Отче наш» неискренняя. Эту молитву мы повторяем много раз в день, очень торжественно она произносится во время Божественной Литургии перед духовной Трапезой – вкушением Тела и Крови Христовых. Но он полагал, что невозможно искренне обращаться к Богу, называя Его Отцом. Ему больше нравилась молитва восточного мистика, который обращался к Богу как к какому-то неведомому существу и провозглашал: «Я не знаю, кто Ты, что Ты» и так далее. Человеку, который сам не знает Бога, близки такие чувства и выражения. На самом деле искренность – это наше собственное чувство. Можно искренне заблуждаться или исповедовать истину, искренне говорить какую-нибудь глупость или возвышенные вещи. Для истинного православного христианина молитва «Отче наш» не может быть неискренна, потому что он искренне, всей душой называет и исповедует Бога своим Отцом. Так и пасхальное приветствие мы произносим либо формально и поверхностно, либо от всей души. Ведь так можно сказать, что и Иисусову молитву, которую мы непрестанно повторяем, мы произносим неискренне, потому что якобы возможно только один раз сказать от всей души, а потом уже получается формально. Но от нас зависит, чтобы Иисусова молитва была искренним исповеданием нашей веры, искренним покаянием и благодарением Богу за то, что воплотившийся Сын Божий избавил нас от смерти и мучений. Иначе эти слова действительно будут формальностью, пустым звуком, ведь и демоны говорили: «Ты Христос, Сын Божий», а Господь им запрещал (см. Лк. 4, 41).
И так, мы должны понуждать себя к тому, чтобы искренне и, как это ни покажется странным, – внимательно, то есть с полным осознанием, произносить пасхальное приветствие. Недаром Церковь установила обычай приветствовать друг друга словами: «Христос Воскресе!» на протяжении сорока дней: мы глубже осознаем истину Воскресения Христова, если постоянно себе о ней напоминаем. Для того чтобы нам было легче прочувствовать то, что заключено в словах: «Христос Воскресе!» и «Воистину Воскресе!», мы должны вспоминать Евангелие и все, что испытали святые апостолы и святые жены-мироносицы. Это были страдания, мучения, сомнения и, наконец, обретение подлинной веры в Воскресение Христово. Нужно произносить: «Христос Воскресе!» хотя бы в какой-то степени так, как это делали жены-мироносицы. Представим себе, как они прибежали к ученикам Спасителя и Петру в страхе и трепете, утомившись и дрожа всем телом, едва переводя сбивающееся от бега дыхание, и воскликнули от всей души: «Христос Воскресе!»
