Каждый день на Божественной литургии Церковь напоминает нам те или иные отрывки из Евангелия и Апостольских посланий, чтобы мы задумались об их смысле, сравнили свою жизнь с тем, чего хочет от нас Бог. Самые важные отрывки — зачала — читаются по воскресеньям. О чем пойдет речь?
Предлагаем вашему вниманию русский перевод и толкование чтений в Неделю 10-ую по Пятидесятнице.
Апостольское послание: 1 Кор., 131 зач., IV, 9–16 (русский перевод и толклвание архимандрита Ианнуария)
9Ибо сдаётся мне, что нас, апостолов, Бог вывел напоказ последними, как приговоренных к смерти, потому что мы стали зрелищем для всего мира — и для Ангелов, и для людей. 10Мы ради Христа безумны, а вы во Христе разумны. Мы бессильны, а вы сильны. Вам честь, а нам бесчестье. 11До сего часа мы голодаем и жаждем, одеты в лохмотья и избиты, скитаемся 12и надрываемся, работая своими собственными руками. Нас хулят — мы благословляем; нас гонят — мы терпим; 13нас порочат — мы отвечаем добрым словом. Как сор этого мира, — такими мы стали, как отбросы человечества, — и так до сих пор. 14Не для того, чтобы устыдить вас, пишу я это, но для того, чтобы вразумить вас, моих возлюбленных детей. 15И будь у вас хоть десять тысяч наставников во Христе, отцов у вас не много! Но во Христе Иисусе Евангелием породил вас я. 16Поэтому и призываю вас: берите в пример меня.
Толкование
Когда мы поздравляем наших близких с каким–нибудь праздником, мы по заведенному обычаю желаем им здоровья, благополучия и всяческих успехов, что понятно и естественно. Ведь этих благ большинству людей так недостаёт! Таков уж наш мир, в котором радости нечасты, а всякого рода скорби и заботы — наши постоянные спутники. Но век сей — век преходящий. Вместе с ним прейдут и все его радости, и все его скорби и заботы. Непреходящий же — век грядущий, Царство Божие, которое и ныне среди нас. Пришедшее в мир с Иисусом Христом оно есть Царство «радости Духа Святого», которой исполнена жизнь истинно верующего христианина (1 Фесс 1,6). И так — в любых обстоятельствах, далеко не всегда благоприятных для мирской радости. Более того, говоря о «радости Духа Святого», Апостол Павел напоминает, что эта духовная радость сосуществует со многими мирскими скорбями, которые неизбежно ожидают верующих в веке сем, «ибо вы сами знаете, что так нам суждено» (1 Фесс 3,3). Увы, христиане часто об этом забывают. Они как бы не помнят слова Спасителя о том, что Он принес Своим последователям, пока они живут в этом грешном мире, не материальное богатство, не физическое здоровье, не успех в делах, не гарантии мира и покоя. Нет, совсем наоборот, Спаситель говорил, что верующие в Него должны нести свой крест, следуя за Ним. Куда следовать? Да на крест! И через крест — к высочайшей цели, к совершенству богоподобия и жизни бесконечной в Царствии Божием, которое «теперь мы видим … гадательно, тогда же — лицом к лицу» (1 Кор. 13:12). Именно таков узкий и трудный путь в Царствие Божие.
Но коринфяне избрали путь легкий и широкий. Еще вчера язычники, они приняли крещение. Но это таинство они поняли на языческий манер, как магический обряд, автоматически гарантирующий им уже здесь, на земле, беззаботное и совершенное пребывание в Царстве Божием. Похожий энтузиазм мы можем наблюдать и в современном христианстве, особенно часто у так называемых неофитов, то есть у новообращенных, но не укорененных в вере христианах. Апостол Павел ирончески обращается к таким оторвавшимся от земли мечтателям: «Вы уже пресытились, вы ужеобогатились, вы стали царствовать без нас» (1 Кор. 4:8). Подчеркивается словечко «уже». Возможно, что коринфяне находились под влиянием современного им философского учения, которое утверждало: мудрец уже сейчас обретает совершенство и стоит над тленным миром. При этом, правда, считавшие себя «совершенными» христиане в реальной жизни враждовали друг с другом и совершали всяческие неблаговидные поступки. Но этому обстоятельству «совершенные» как–то не придавали значения. Они видели себя выше всей этой мирской суеты. Апостол Павел желает свести коринфян с их мнимого неба на реальную землю. Он знает, что совершенство достигается не прыжком через страдание, но трудным путем сквозь страдание во Христе. Для него ясно: через Крест — к славе, от смерти — к Жизни. Иного пути нет. И сам он видит себя до сих пор в пути, далеким от цели.
И вот, в резком контрасте с мнимым «духовным полетом» коринфян, Апостол описывает свое внешне жалкое и вряд ли вызывающее зависть существование. В то время как они «парят» над миром страданий в своем иллюзорном «блаженстве», он исполняет свою будничную миссию, испытывая множество трудностей. Конечно, он не жалуется, но просто констатирует, что его Евангелие Креста неизбежно формирует и сам образ жизни. С горькой иронией рису¬ет он карикатуру на завышенную самооценку коринфян, когда говорит, что он безумен, а они — разумные, мудрые «во Христе». Но речь–то ведь идет о Христе распятом! Христианское существование основано на вере в спасительный Крест; а для мира это — безу¬мие, отсюда неизбежный антагонизм мирской мудрости и жизни во Христе. Именно Крест Христов формирует жизнь Его вестника. Это Апостол иллюстрирует впечатляющим перечислением своих житейских бедствий. Он описывает нужду и трудность своей жизни странствующего проповедника: он скитается в холоде и голоде, часто унижаемый как последний сор этого мира. Он, Апостол Павел, возвещающий Слово о Кресте, стоит не наверху, а внизу, на последнем месте. Он сравнивает свое положение с положением на арене приговоренных к смерти преступников, которые на гладиаторских боях должны были служить развлечением для публи¬ки, жаждущей кровавых зрелищ. Таким образом, Апостол сравнивает себя с теми людьми в римском обществе, у которых отняты остатки человеческого достоинства. Ниже стоять уже просто невозможно. Нет, Апостол Павел вовсе не ищет страданий, не произносит им хвалебную речь. Эти страдания вынужденные, они — следствия той Вести, которую он должен возвещать.
Печально–ироническая речь Апостола прерывается словами, которые дышат духом Нагорной проповеди. Несмотря на все унижения, он не отвечает злом на зло, не мстит, но призывает Божие благословение на злословящих его. И это, разумеется, тоже воспринимается миром как признак слабости и ничтожности. В заключение он в контраст гордыне коринфян называет себя «сором, отбросом общества». Так мир оценивает жизнь того, кто несет ему весть спасения. Коринфяне в своем оторванном от реальности энтузиазме подошли опасно близко к такой оценке. И Апостол желает спустить их с высот их восторга на почву земной действительности.
Слушая энергичную речь Апостола Павла с перечислением его страданий, коринфяне, скорее всего, должны были почувствовать стыд. Поэтому Апостол спешит заверить их, что он отнюдь не желает ни стыдить коринфян, ни принизить их, но обращается к ним как к «возлюбленным детям». Это не пустая фраза: ведь Апостол Павел «породил» (буквально — «зачал») Коринфскую церковь Евангелием. Поэтому он вправе считать себя отцом коринфских христиан. Как отец, он сознает свое уникальное отношение к Церкви и свою ответственность за нее. Он однозначно отделяет себя от прочих христианских или мнимо–христианских проповедников, называя их пекущимися о коринфянах «наставниками» (буквально — «детоводителями»). Говоря о том, что таких детоводителей целая тьма, то есть десять тысяч, — насмешливо–иронический намек на партийные распри в Коринфе.
Сознавая свое призвание и отеческое достоинство, Апостол призывает коринфян подражать ему, брать его за образец. Понятие «подражания» было широко распространено в древности и означало следование ученика добродетелям учителя. Но Апостол придает этому понятию необычный смысл. Коринфяне должны подражать не высоким добродетелям Апостола, но его жизни, проходящей под знаком Креста. Апостол не добивается признания собственной личности. В центре его внимания Крест Христов! Он желает привести коринфян к тому, чтобы они уразумели смысл Евангелия. Они должны подражать ему, Павлу, потому что сам он ориентируется на Крест. Они должны соразмерять себя по образцу страдающего Апостола, который принимает жизнь с ее трудностями в полном доверии к близости Господа и всё переносит в неутомимой верности Ему (4:6–13). Он не желает блистать, не выставляет себя на первый план, но верно служит делу распятого Господа (2:1–5). Он — образец, потому что сам берет себе за образец Иисуса Христа (11:1).
Евангельское чтение: Мф., 72 зач., XVII, 14–23
14 Когда они пришли к народу, то подошел к Нему человек и, преклоняя пред Ним колени, 15 сказал: Господи! помилуй сына моего; он в новолуния беснуется и тяжко страдает, ибо часто бросается в огонь и часто в воду, 16 я приводил его к ученикам Твоим, и они не могли исцелить его. 17 Иисус же, отвечая, сказал: о, род неверный и развращенный! доколе буду с вами? доколе буду терпеть вас? приведите его ко Мне сюда. 18 И запретил ему Иисус, и бес вышел из него; и отрок исцелился в тот час. 19 Тогда ученики, приступив к Иисусу наедине, сказали: почему мы не могли изгнать его? 20 Иисус же сказал им: по неверию вашему; ибо истинно говорю вам: если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «перейди отсюда туда», и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас; 21 сей же род изгоняется только молитвою и постом. 22 Во время пребывания их в Галилее, Иисус сказал им: Сын Человеческий предан будет в руки человеческие, 23 и убьют Его, и в третий день воскреснет. И они весьма опечалились.
Толкование митрополита Антония Сурожского
И Спаситель две вещи сказал. Сначала, до их вопрошания, Он сказал: приведите больного мальчика ко Мне… Это первое, что каждый из нас в состоянии сделать. Когда перед нами нужда, болезнь, отчаяние и растерянность, мы так часто стараемся своим умом помочь; и порой, в какой-то мере, мы это можем сделать. Но в конечном итоге, предельная гармония, цельность человека может быть восстановлена только Самим Богом. И поэтому мы должны помнить, что мы посланы в этот мир для того, чтобы каждого нуждающегося привести к Самому Христу, стать настолько прозрачными, настолько незаметными, чтобы люди вошли бы в общение со Христом, потому что мы их за руку к Нему привели – но только.
Второй вопрос был поставлен конкретно учениками: почему мы не смогли его исцелить?.. – Потому что не хватило веры. Не веры в то, что у них есть сила это сделать, а веры в то, что Бог может это сотворить, и что роль ученика в том, чтобы распахнуть как можно шире дверь для Бога, чтобы Он мог вступить в жизнь и сотворить чудо.
Но для того, чтобы быть способным так поступить, как Спаситель им сказал, надо пройти путем молитвы и поста. Не поста в том смысле, в котором мы о нем говорим так часто: воздержание в пище: а поста в том основном смысле, в котором святые отцы понимают это слово: отказ – или, вернее, свобода – от всего того, что нас порабощает; свобода от всего того, что нас прельщает, царственная независимость, при которой мы можем до конца принадлежать Богу и быть способными к Нему обернуться, и слушать, в глубинах нашего бытия, Его животворящее слово.
В этом и заключается, в конечном итоге, молитва: в том, чтобы мы, стряхнув с себя все узы, забыв про землю, про небо и про себя, стали перед Богом в глубоком молчании, слушая, вслушиваясь всем нашим существом в Его присутствие, в Его безмолвие, в Его слово животворящее, и отвечая Ему порой только одним словом: Аминь! Да, Господи, приемлю, да!..
И не напрасно в конце этого отрывка говорит нам Христос о том, что Ему через несколько дней надлежит быть переданным в руки человеков, которые озабочены только землей, и что они Его убьют, потому что такой свидетель свободы в Боге невыносим для них. Это предел того, к чему Он зовет учеников: отрекитесь от себя до конца! Уйдите в Бога до конца, – тогда вы станете, вероятно, чуждыми тем людям, для которых Бог чужд, в которых не живет подлинная жалость и любовь. Следуйте Моему примеру; возьмите свой крест и последуйте за Мной – но без страха! Потому что Я никуда вас не поведу, никаким путем, каким Я Сам не прошел, и этот путь, через крест, ведет к Воскресению.
