2017 год в России и Русской православной церкви ознаменован темой «Уроки столетия», которая включает воспоминания о революции 1917 года и анализ событий, переменивших миллионы жизней, размышления о том, как не повторить ошибок прошлого. Сегодня хранителей Веры в то безбожное время на нашей казанской земле становится все меньше. Каждый из них – клад, а общение с ними – подарок. И, конечно, большая радость молиться вместе со свидетелями истории. Один из них – почетный протоиерей храма Ярославских чудотворцев на Арском кладбище Виталий Марфушкин. 23 февраля 2017 батюшке исполнилось 80 лет. Один из старейших священнослужителей регулярно служит в церкви на кладбище, окормляет и наставляет целые поколения. Предлагаем и вам познакомиться с ним поближе.
Начало пути
Я из верующей семьи. Родился в Москве 23 февраля 1937 года. В этот год проходила перепись населения, спрашивали даже про веру... И тогда меня, совсем младенца, мама записала православным. Во время Великой Отечественной войны нас эвакуировали в Казань, мы переехали к родственникам в Нижний Услон. Так здесь и остались.
В этом селе жил священник, скажем так, незарегистрированный. Хотя сельсовет про него знал и разрешал ему служить по домам. И я к нему бегал, так и узнавал все новое о православии. Тогда мне даже казалось, что священник означает святой. А потом попалась книга "Патриарх Сергий и его духовное наследство" и после нее мне захотелось просто все время быть в церкви.
В школе было в целом хорошо, без особых проблем. Хотя были политизированные учителя и ученики, но ко мне они относились спокойно. Закончив школу, пришла пора идти в армию. У меня был один товарищ, его отец, служивший прокурором, направил нас в сельскохозяйственной институт. В последний момент сдали экзамены: я поступил, а товарищ - нет…
Там я проучился четыре года. Все это время ходил в церковьк. Когда в Никольский собор на Баумана, когда в храм Ярославских чудотворцев на Арском кладбище. Однажды я поехал в Москву (с самого детства там не был), зашел в Москве в Елоховский собор, а мне там одна бабушка говорит: «Вот семинарист, семинарист». Я спросил, где семинария.Она меня направила, и так я добрался, решил хоть бы и заочно, но поступить. В это время я ещё учился в сельскохозяйственном институте в Казани на 4-м курсе. Как вернулся из Москвы, меня тут же вызвали на Черное озеро (После революции на улицу Черноозёрская Правая (ныне — Дзержинского) переехало управление НКВД. Словосочетание «Чёрное озеро» для казанцев приобрело тот же смысл, что и «Лубянка» для москвичей), начали склонять отказаться от веры. Весь институт знал, что я верующий, даже партийный организатор говорил всем студентам: «Среди нас появился пуп!» - эти слова стали пророческими.
Вскоре начали выходить статьи ученого Ленинградской богословской академии Александра Осипова, в газете «Правда» опубликовали его отказ от веры. И стали меня обрабатывать, чтобы и я отказался от церкви. Я стоял на своём, но все равно нашли повод исключить меня из института – поставили двойку за философию и экономику, потому что я не был согласен с концепцией предметов. По одной причине, что я первичным считаю Бога, а они - материю…
Путь к священству
После этого я пошел к священнику, он принял меня помогать. Дальше было осуждение архиепископа Иова (Кресовича), вместо него приехал епископ Михаил (Воскресенский) в 1960 году. Владыка дал мне хорошую характеристику, с ней я поехал в семинарию. Но туда меня даже не допустили до экзаменов. Почему? Не знаю.
Затем меня Владыка Михаил решил взять к себе помогать в Никольский кафедральный собор. Начиная с 1960 года, там я пономарил, нес послушание в ризнице, в кладовке, потом читать начал, а в 1964 году меня рукоположили в дьякона. 4 года пономарил и 4 года служил дьяконом, а потом 15 августа 1968 года в архиепископ Казанский и Марийский Михаил рукоположил меня в священника. С тех самых пор и служу.
В те годы другими были люди, которые сохранили церковь, другое поколение, это все сделали наши дорогие бабушки. В те времена ведь очень следили за молодежью, чтобы она не начала ходить в церковь, за мной одним устроили настоящую слежку. Нельзя было совершать треб на дому, разрешали только Причащение, так еще и налог брали старосты за это.
Крещение и венчание – под запретом. Молодежи ничего не разрешали. Вышло, что хранили веру бабушки, которые ничего не боялись, вопреки запретам, ходили на службы! И за нами, молодёжью, конечно, следили, был даже такой «регламент», что говорить в алтаре, а что нет. Проповеди – только как у Московского патриархата, потому что их проверили все надзорные ведомства. Например, нельзя было говорить «еврей», надо только «иудей». В этом отношении свободы не было. В храме часто стояли представители НКВД и из исполкома, потом еще Уполномоченный по делам религии за всем следил…
Поспокойнее уполномоченный стал ближе к 90-м годам. А что касается этих тяжелых для страны лет, то у нас все было относительно спокойно. Однажды украли Евангелие с престола, как-то милиционера убили, которого поставили охранять закрытое кладбище.
Как удалось сохранить Веру
Не должно быть страха, не надо бояться, что что-то случится. Бабушки были настойчивы, они всегда ходили в храм. Никольский собор даже во время войны, когда не было отопления, заполнял народ. Сначала выпускали с ранней литургии, только потом пускали на вторую. Люди приезжали из Кощаково, из Пестрецов и других районов. Алтарник Иван Тимофеевич рассказывал, как ломали двери, чтобы пробиться в церковь, а ремонтировать запрещали власти. Властям было выгодно, чтобы храм быстрее развалился! Вот такие времена были.
Жизнь с Богом
Мне кажется, та самая личная встреча с Богом у меня не была спонтанной. У меня никогда не было сомнений, что Бога нет.
В детстве просто знал. А потом я стал читать много православной литературы, и все во мне откладывалось. Так воспитывал в себе, что Бог все слышит, все знает, все дела и мысли.
Конечно, передо мной стоял выбор – черное или белое духовенство, в монастырь или нет. Я женился. Почему? Не смог бы я один. Лучше быть честными. Моя матушка пела в хоре Никольского собора, там познакомились, пообщались и поженились. Всякое в жизни бывало, но Бог вел. Говорят «с полуслова друг друга понимают», а не всегда так было. Уяснил я, что надо веру и терпение иметь всем нам в жизни. У нас трое детей, жизнь прошла ладно и хорошо. Слава Богу!
Как жить?
Скажу вам точно - с верой в Бога жить легче. Но веру надо подкреплять делами. Можно верующим называться, а Бога в сердце не иметь. Господь иногда так ведет нас по жизненному пути, что мы главного не видим, - а Он выводит.
Так меня Господь сохранял, что даже при попытках греховных я просто не мог ничего сделать. Надо иметь благочестие, благоговение ко всему святому, иметь страх Божий, воспитывать его в себе. Помню, в молодости-то сколько соблазнов было. Однажды сижу в алтаре, а мне записку передают: «Давайте встретимся во столько-то возле памятника…»
В жизни всегда пригодится уметь стоять на своем. Вера должна быть не только в уме, но и в сердце, а молитва – умственно-сердечной. Умом-то мы разумеем, а вот сердцем всегда ли? Ко Причастию правило и его не «читают». А надо молиться, с покаянием и со смирением! Смирение оно как и в работе должно быть не раболепное, а с готовностью поработать там, где поставили. Необходимо работать везде не для галочки, а с любовью. Желаю все делать с любовью и крепко хранить Веру!
