Какова роль искусства в нашей жизни? Что допустимо, а что опасно в этой сфере для христианина? Для начала определимся, чем же отличается искусство от иных способов мировосприятия.
«Искусство воспроизводит постигнутые чистым созерцанием вечные идеи, существенное и постоянное во всех явлениях мира, и в зависимости от материала, в котором оно их воспроизводит, это – изобразительное искусство, поэзия или музыка. Его единственный источник – познание идей, его единственная цель – передать это познание», – говорит немецкий мыслитель А. Шопенгауэр. Именно этим искусство отличается от науки, которая направлена на постижение явления в пространстве и времени. Таким образом, наука является заложницей материальной картины мира, тогда как искусство служит выявлению и выражению сверхматериальных истин и не ограниченна ни пространством, ни временем. Однако искусство не такое уж свободное и самобытное. Не будучи связано с физическим измерением времени, искусство зависимо от конкретного исторического среза нашей жизни и от определенной системы ценностей. То, что было важно в XIX столетии, уже не будет являться таковым в XXI в.
Сейчас вряд ли можно себе представить, что какая-нибудь светская дама подвергнется такому же общественному порицанию в случае развода, какому была подвергнута Анна Каренина. В этом плане искусство даже менее свободно, нежели наука. Ученый будет гораздо меньше испытывать на себе общественное давление, чем писатель или художник. И самое главное, что от этого никуда не уйти. Искусство формируется посредством обыгрывания тех или иных ценностей и вследствие этого нередко идет в разрез с представлениями о нравственности в данной эпохе. Хорошо это или плохо, но данное положение вещей характерно именно для последних двух столетий.
Во-первых, стало больше возможностей себя проявлять. Если твой роман не берут в издательство, ты свободно можешь разместить его в интернете. Во-вторых, главный вопрос XX в. касался именно человека и его свободы. История двух мировых войн показала, что состояние научно-технического прогресса уже не позволяет заслониться от уничтожающей и подавляющей силы тоталитаризма. Человек оказался маленькой и ничтожной песчинкой на арене политических интриг.
Представители экзистенциального философского течения во весь голос говорили о том, что человек должен обладать свободой и никто не имеет права на нее посягать. Однако опыта полной свободы выбора ценностной ориентации человечество до нашего времени практически не знало. Государство, а вслед за ним и общество, начиная с древних времен придерживалось определенной ценностной картины мира, будь то религиозная или светская. Оказывается, именно сейчас мы только учимся жить со свободой творческого выражения мысли.
Самое главное на этом пути - научиться уважать взгляды других, что совершенно не противоречит моей свободе самовыражения, но лишь учит меня выбирать формы и средства для достижения своих творческих целей. К сожалению, часто именно в искусстве возникают тенденции, вызывающие сильнейший общественный резонанс.
Казалось бы, Россия православная страна, и именно в православии связь религии и искусства наиболее широко представлена. Христианство Востока достаточно свободно брало из античной культуры необходимые для богослужения и богословия формы самовыражения, наполняя их новым смыслом. Иконография, архитектура, песнопения и даже отельные фразы молитвословий – все это имеет своей родиной греко – римскую традицию. Однако в двадцатом столетии в сфере искусства произошел колоссальный прорыв. Три составляющих искусства, о которых писал Шопенгауэр, а именно: изобразительное искусство, поэзия и музыка - сложились в новый и самобытный жанр – кинематограф.
Можно сказать, что с момента открытия кинематографа искусство приобрело трехмерное измерение и стало максимально приближенным к жизни. Конечно же, это породило определенные проблемы. Дело в том, что при восприятии человеком любого другого вида искусства между произведением и смотрящим посредствует воображение. Благодаря воображению человек восполняет то, что отсутствует в произведении. Например, при чтении литературы человек визуализирует сюжет, при прослушивании музыки также создает визуальный ряд, а при посещении художественной галереи превращает статическое изображение в динамическое.
Таким образом, само воображение человека является тем средством, которое облекает произведение искусства в нужную для человека форму. Совершенно иначе дело обстоит с кинематографом. Здесь не остается места воображению человека. Образы уже упакованы и снабжены как музыкальным сопровождением, так и динамической подачей. Именно в этом православная традиция видит главную опасность. Есть вещи, которые через кинематограф легко подменить. Всякий юноша знает, как сложно отделаться от навязчивого образа понравившейся актрисы. Но если здесь особой проблемы нет, то вот с образом Иисуса Христа в кино проблема гораздо серьезнее.
Если христианин, читая пусть даже роман о первых христианах, представляет Спасителя лишь таким, каким видел Его на иконе, то после просмотра «Страстей Христовых» Мела Гибсона образ Христа с иконы может легко подмениться лицом актера. Молиться же можно на иконографический лик Христа, но когда в воображении на первом плане яркий и реалистичный облик Спасителя из фильма, то молитва может приобрести совершенно ложную форму.
Западный христианский мир, к сожалению, потерял икону и пошел по пути свободной визуализации евангельских событий. Мир Востока сохранил верность каноническому образу Спасителя, что и сформировало во многом напряженное отношение к попыткам представить образ Христа как-то иначе. С другой стороны, именно благодаря своему эмоциональному воздействию, кинематограф стал лучшим средством для изменения внутреннего состояния человека.
Скорее всего, наше воображение порой не только дополняет мир искусства, но и заслоняет нашу психологию от внутренних потрясений. Ответ на прочтение текста или прослушивание музыки мы создаем такие образы, которые близки нашему ценностному взгляду и не вызывают в нас диссонанса. В этом случае кино с правильным смысловым посылом может окунуть человека в мир ему незнакомый и чуждый, потрясти его душу и поменять его ценностные ориентиры, направив от мелочного и обыденного к важному и ценному. В этом ключе хочется вспомнить фильм Роберто Бениньи «Жизнь прекрасна», который и является прекрасным примером искусства меняющего человека, а не просто его развлекающего.
